книга "Так говорил... Лем"
... в 1950 году, в Кракове со мной случилась другая юмористическая ситуация, когда я был арестован около Курьей Стопки как американский шпион...
...я пишу книги потому, что могу писать, что мне легко писать; большинство писателей - это не те люди, которые в кровь бьются над одним словом. Эта легкость привела к тому, что всё было очень поверхностным...
...В категориях фантастики можно сказать, что это было что-то вроде паранауки, похожей на работы Штейнера или других подобных путаников. Я занимался этим сумбуром, ещё не зная, что существует какая-то настоящая наука...
...в этом точка опоры моей стабильности - то, что я был верным адептом широко понимаемого естествознания...
...летом в июле из-за моей аллергии, от которой тогда не было ещё никакого спасения (она исчезла, когда в Вене мне удалили треть толстой кишки; почему так произошло, никто не знает)...
...люблю таких философов как Поппер или Рассел...
...не ориентируюсь, например, в средневековой мысли, теряюсь в философии Дальнего Востока, а в науке о религии ковырнул только тут и там, так же как и в антропологии...
...многие из написанных мною юмористично-фантастических текстов, ..кажутся мне теперь почти цирковым шутовством, которое развлекает не больше, чем какя-нибудь острота...
...хотя ученые никогда в этом не признаются, но их работе сопутствуерт развлекательный элемент...
...культура - это устройство, которое функционирует тем лучше, чем меньше люди, которые ею окультурены, отдают себе отчет в том, что она является их продуктом. Культура должна освящаться не сиюминутным человеческим, а вечным...
...книгу на необитаемый остров. Одну? Только одну? Наверняка это была бы очень толстая, мощная история философии. ... я имею в виду конкретную книгу: Бертрана Раселла A History of Western Philosophy...
...у биолога-таксономиста очень простой критерий: живые организмы, которые не дают продуктивного потомства, принадлежат к разным видам. И точка...
...кроме пары книг таких как "Пикник на обочине", я не нашел там ничего такого, что бы меня восхитило. Эта книга Стругацких вызывает во мне своеобразную зависть, как если бы это я должен был её написать....
...Аристотель оставляет меня совершенно равнодушным. Я никогда не мог ощутить этого человека. Мне никогда не удавалось нащупать его духовную эктоплазму в отличие от Платона, который был очень мудрым, но вместе с тем несимпатичным человеком.. Меня выводит из равновесия его категоричность. Категоричные люди вообще очень опасны: они не принимают во внимание чужую позицию, не позволяют вносить в свои мысли какие-либо исправления, ведут диалоги преимущественно сами с собой. Такие люди заранее обречены на то чтобы вещать. Я же считаю, что очень славно быть поучаемым, и всегда искренне желал себе этого с тем лишь условием, чтобы поучающие не были идиотами или полицейскими...
...Босх, о Боже! Я совершенно не знаю, откуда он такой здесь взялся. Он, наверное, пришел из совершенно других миров. Это такое поразительное явление, что просто невозможно. Он был и рисовал, но его не должно быть. Как он это сделал? Не знаю. ..Босх вызывает у меня чувство изумления, но прежде всего беспомощного недоумения. Откуда он все это взял? Он не имел права все это знать и тем более прийти к такому видению...
...В ФРГ все мои тиражи бьет одна книга Толкиена Властелин колец, рассказывающая об эльфах. Это неплохо в литературном отношении, вовсе не какая-то пошлятина с галактическими корсарами, но все-таки это сказочка. Мир выдуманного фольклора, чародейства, борьбы добра со зломи света с тьмой. Это совершенное воплощение эскапистской литературы наших страшных времен. Это антиподы. Не хотим быть мыслящим тростником, не хотим знать, какие неприятности могут нас ожидать. Хотим быть где-то в другом месте, потому что там приятнее...
---Мне трудно высказываться о Леме. Он для меня - человек слоя. Есть такие, как почва, как камень - на них можно крепко стоять. Есть как небо - любоваться и никогда не добраться. А это - слой. Когда-то он казался мне превосходным интеллектуалом, недостижимым в легкости, эрудиции, выдумке и интеллекте. Теперь же кажется поверхностным, грубым, слишком приземленным. Это особенно тяжело чувствовать, поскольку с прежних времен к имени я сохранил самые тёплые чувства, первая безусловная реакция на имя - какой хороший, какой умный человек. И потому так неприятно его читать и перечитывать - всё время сталкиваешься с прежними своими впечатлениями, совершенно иными, чем настоящие. О нём лучше помолчать. Для своего времени он сделал достаточно, он работал и выкладывался. Времена, когда он формировался - сталинские, чего уж ещё. Ему хватило энергии отрицания на многое, но всё же слишком провинциален, это чувствуется. (Или это я провинциален? да какая разница - но у нас с ним точно разные центры) Судить его нет оснований - самому бы уцелеть, что там о Леме и его правоте думать. И автор Сказок роботов и Кибериады - гарантированно отличный писатель. Так что я о направлении мыслей, о своём впечатлении от Лема, не о нём. Мне теперь его читать душно, и потому неприятно. Он, конечно, остряк, а не мыслитель. Наверное, я отношусь к Лему как к пожилому родственнику из детства. Когда-то он казался остроумным веселым высоким мужчиной, полным сил и бесконечно превосходящим - а при встрече через много лет это несчастный старик, не очень отвечающий за свои слова. Ну, только слова его те же самые - те же книги. Хотя потом он житейски очень помудрел - то есть стал совсем скептичен. Ну и то, что он писатель не из гуманитариев, а из естественников - конечно, добавляет родственного отношения. Наверное, можно это объединить - и теплое отношение к человеку и некоторым его мотивам, и неприятие общего хода его мыслей: он мне не писатель, он мне современник---
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →