В качестве же высшего идеала античность (более всего у Аристотеля) создала - благородного человека, великодушного, великого духом. Аристотель это определял так: быть достойным вещей великих и самого себя считать достойным их. Этому идеалу неуместно было бы приписывать современное представление о скромности - "скромность" насквозь сделана совсем другой, христианской этикой. Великодушный по Аристотелю творит великие дела, получает за это почести и с достоинством принимает их, считая себя достойным этих почестей и отнюдь от них не уклоняясь. То же, что христианская этика называет смирением, на языке аристотелевской этики будет малодушием, таким особенным подвидом малодушия. Малодушие в противоположность великодушию содержит множество недостатков, которых лишён великодушный. И вот один из недостатков, не очень даже и важный, не самый важный, тут возводится в достоинство.
И так появляется новая этика, переформулирует один из недостатков - и рождается новая добродетель смирения, призванная сражаться с самым сильным из грехов - гордыней. Самое сильное повреждение, которое может быть нанесено человеку, - и против него беззащитен античный великодушный благородный муж. А новая этика берёт один из мелких пороков и выковывает из него совершенно новую, обширнейшую душевную область, целое семейство новых добродетелей, от смирения до скромности, и этот новый род войск приспособлен сражаться с самым страшным противником. Этакие егеря...
