Во-вторых, индексность, отражающая все контекстуальные определения, которые имплицитно связаны с каждым словом, то есть все понятия, которые в разных обстоятельствах могут быть им обозначены, поскольку слово имеет не только надситуационное значение, но и множество значений, определяемых ситуациями своего использования. Слова обретают свой полный смысл лишь в контексте своей актуализации, становясь «индексированными» в ситуации лингвистического обмена. Естественный язык, с точки зрения этнометодологов, не может иметь смысла, независимого от обстоятельств его использования и проговаривания, и поэтому язык можно анализировать только относительно ситуаций его актуализации. Анализ такого рода не имеет логического предела, поскольку число возможных ситуаций использования каждого слова бесконечно.
(Конверсационный анализ: представление метода. Ольга Исупова)
В-третьих, рефлексивность, означающая постоянное сопоставление действия с его описанием, имплицитными кодами (например, код придания значения, код упорядочивания, код рационализации) поведения человека в той или иной ситуации. Описания становятся составной частью «описанного» действия. Описание и совершение действия, его понимание и выражение этого понимания считаются равными друг другу.
В-четвертых, объясняемость, подразумевающая способы, используемые людьми для того, чтобы сделать свою повседневную деятельность рациональной по видимости и поддающейся описанию для любых практических целей. Объясняемость, или процесс непрерывного воссоздания «здравого смысла», придает организованность повседневным действиям.
Две главные характеристики объясняемости — это, во-первых, рефлексивность, и, во-вторых, рациональность, поскольку повседневная деятельность познаваема, предсказуема, поддается описанию и может быть оценена с точки зрения своей рациональности.
Последнее, пятое основное понятие этнометодологии — это Членство (именно так, с прописной буквы), подразумевающее (со)участие в коллективном процессе постоянного воссоздания естественного языка, назначения новых смыслов словам. Особенно важным для этнометодологов и конверсационалистов становится изучение детских способов говорения как пути овладения мастерством языка и последующего обретения Членства, после чего у индивида больше нет необходимости каждый раз думать, что он делает, прежде чем начать разговор. Он (она) уже знает рутинные правила и практики своего языка. Правила интериоризированы и теперь творчески применяются>>>
(Конверсационный анализ: представление метода. Ольга Исупова)
http://www.isras.ru/files/File/4M/15/Isupova.pdf
http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/2006/175
------------------------------
Дело в том, что я в самом деле видел людей, поведение которых отличается такими чертами. Рефлексивность - именно в указанном смысле, не в ином. Объясняемость. Членство.
У меня такое впечатление, что именно эти правила я нарушаю, и я видел людей, которые тоже их нарушают. Не умеют объяснить смысл своих действий. Не понимают, как можно их описать. Описать для некой цели - можно попробовать, но это будет исходно-лживое описание, а описать на самом деле - конечно, нельзя. Коды придания значения, упорядочивания и пр. - не присваиваются.
Кажется, тут зацеплен какой-то архаический пласт. Когда все в одной общине, надо быть понятным родичу. Да и без слов понятно, чего он пошел и куда полез. Но если что - он парой меканий объяснит. Чего же.
А сейчас совсем другие дела. Структура мотивов очень сложная и разная, концепции мира различны и пр. Ну что тут можно объяснить? Только наврать, чтобы не приставали. Да, это я хочу справедливости. Да, это я стремлюсь к своей выгоде. Да, это я хочу прославиться, ну конечно. Да, вот таким идиотским способом прославиться. Да, это я вот так, раздавая никому, пытаюсь приобрести выгоду. Ну, дурак, что с меня взять. Подите уже. Сами найдите объяснения, чего пристали, не знаю я.