"В период от тридцатых до шестидесятых годов, от кануна Второй мировой войны до Вьетнамской войны, американская философия из социально ангажированного междисциплинарного предприятия превратилась в высшей степени специализированное занятие.
По-видимому, ответственность за эту метаморфозу несет аналитическое движение. Склонность к точным формальным проблемам и пренебрежительное отношение к любым формам историко-литературной образованности открыто противопоставлялись тому направлению европейской или «континентальной", как ее называли, мысли, которое, возникнув после идеалистического переворота, совершенного Гегелем, породило впоследствии феноменологию и экзистенциализм, а также содействовало возникновению дисциплин с большим философским содержанием, например, психоанализа.
...В Америке аналитическая философия всегда противопоставлялась европейскому мышлению. Противопоставление «аналитической" философии «континентальной" фактически было одним из наиболее важных исторических следствий перемещения логического позитивизма в Соединенные Штаты.
...Вот это неприятие метафизики, которое стало мотивом дисциплинарного и географического изоляционизма аналитического направления, в иной форме уже содержалось в первых выступлениях Венского кружка. Метафизика представляла собой такое наследство, которое итальянские футуристы могли бы
определить как passatista, т. е. как нечто консервативное, многословное, неспособное воспринять философское воздействие научных революций, которые как раз начали получать широкое признание - от теории относительности Альберта Эйнштейна до принципа неопределенности Вернера Гейзенберга. С той же
ожесточенной решимостью, с которой художественный авангардизм стремился преобразовать параметры зрительного и звукового восприятия, логический позитивизм лелеял надежду очистить философию от метафизических аппроксимаций и перестроить ее на строго научной основе.
...Таким образом, прибытие неопозитивистов на восточное побережье США в канун Второй мировой войны породило два взаимосвязанных следствия. Во-первых, произошла необратимая профессионализация философии, которая с тех пор стала чуждаться публичных дискуссий и вообще стала отдаляться от
новых веяний интеллектуальной жизни. Во-вторых, значительно повысился философский уровень гуманитарных наук, что способствовало расцвету новых дисциплин с высоким уровнем теоретичности. "
Боррадори Джованна. Американский философ: Беседы с Куайном, Дэвидсоном, Патнэмом, Нозиком, Данто, Рорти, Кейвлом, МакИнтайром, Куном.
Замечаю за собой совершенно симметричное презрение к аналитизму. Раздумывая, отчего, сказал бы так. Всякий аналитизм подбит простоватой подкладкой прагматизма. За ним нет ничего другого. Никакой особенной рациональности и особенной ясности, никакой окончательности и научности. Но форсу много и высокомерия - потому вызывает такую вот реакцию. У меня.
Аналитическая философия (противопоставляемая континентальной) делает очень простую вещь. Не - говорит, а - делает. Говорит она другие вещи. А делает - вот что: она делает то, что выгодно философствующему аналитически. Выгодно не по чьему-то разумению, а по его собственному. Что он себе поставил целью, то и определяет для него получаемые выгоды. Аналитик разбирает всё, опираясь на универсальный рычаг: свою самость. Она должна быть очень развита. Обычно сторонники аналитической философии изнутри эту свою особенность не замечают, полагая себя людьми скромными и приятными в общении. Но снаружи терпеть это интеллектуальное отношение довольно трудно.
Следующий виток: но ведь друг друга они спокойно принимают. А корёжит их как раз от неаналитичности. И, видимо, потому у меня и вызывают неприязнь, что активно наступают на самость мне.