Экспериментальная психосемантика

Вслед за Л.С.Выготским мы будем понимать под значением совокупность признаков, служащих для классификации,

упорядочивания объектов, явлений, событий окружающей действительности, а под понятием - такую форму значения, в которой выделены существенные признаки и структура которых иерархически упорядочена. Существенными свойствами понятий, по мысли В.В.Давыдова [44] , выступают свойства, раскрывающиеся в отношении понятия с другими понятиями и определяющие генезис, развитие понятийной системы.

В нашей работе мы выделяли множество признаков, выступающих основаниями для классификации, я с помощью процедур факторизации или кластеризации исследовали структуры обобщения этих признаков. Таким образом, операциональным аналогом структур обобщения, своеобразными семантическими срезами этапов актуального порождения значения в условиях наших экспериментов выступали факторные структуры и структуры кластеризации.

Наше восприятие мира является категоризованным, т.е. опосредованным значениями, и проблема исследования различных уровней обобщения может быть сформулирована как проблема исследования различных уровней и форм репрезентации объекта субъекту.

В широко цитируемой работе Паивио [214] приведены коэффициенты образности, конкретности - абстрактности и ассоциативной значимости для 925 английских существительных, полученные путем субъективного шкалирования и ассоциативного эксперимента. Под образностью понималась способность испытуемых представить содержание значения слова в виде образа любой модальности (например, образ слов "солнце", "тишина" или "тяжесть"), а под конкретностью - абстрактностью понималась доступность денотата (предметном отнесенности) значения слова восприятию органами чувств. Хотя в целом была показана высокая корреляция между конкретностью и образностью слова (и, соответственно, отрицательная корреляция между образностью и абстрактностью), для некоторого класса слов это отношение не осуществилось. Так, для слов, имеющих сильную эмоциональную окраску, коэффициенты образности получили высокую оценку, в то время как коэффициенты конкретности - низкую, а многие научные термины имели высокий индекс по шкале конкретности и низкий по уровню образности. Работа Ричардсона [219], специально нацеленная на разведение коэффициентов образности и конкретности, выявила широкий пласт таких случаев. В нашем совместном с А.А. Нистратовым исследовании [106], проведенном по схеме Паивио на материале русской лексики, мы получили сходные результаты, показывающие, что за понятиями "конкретность", "абстрактность" и "образность" скрываются разные для субъекта психические реальности.


Полученные результаты могут быть легко интерпретированы в свете системной организации значений. Одни значения раскрываются нам через прямое и непосредственное соотнесение имени и объекта, или класса объектов. Таким путем задаются, по терминологии Л.С. Выготского, "житейские понятия".


Научные понятия, такие как "кварк", "спин", задаются через ряд дефиниций, раскрывающих место данного понятия в системе других понятий. Собственно, только последние имеют статус понятия, а за "житейскими понятиями" стоят обобщенные образы, представления. Но, как показали исследования Л.С. Выготского [24] , научные понятия, являясь надстройкой над "житейскими", преобразуют последние, включая их в уже сложившуюся систему отношений, повышающих их ранг "научности",осознанности. Понятия, сохраняя "привязку" к чувственной основе, входят в некоторую систему отношений, и такие достаточно абстрактные понятия, какими они являются в рамках, например, физики, - "движение", "сила", "материя" - сохраняют глубокие корни и чувственного содержания. Понятно также, что эмоционально окрашенные понятия (такие как "любовь", "тоска", "одиночество"), связанные с душевными коллизиями в эмоциональном опыте индивида, обладают тем самым чувственной тканью, которая переживается как образность понятия. В отличие от них некоторые научные понятия не имеют метафорических аналогов ни в обыденной физике окружающего мира, ни в сфере душевных переживаний.


Вместе с тем важно отметить, что некоторые научные понятия, заданные путем определений, могут приобретать чувственную основу, как бы проецироваться в чувственность. Хороший математик не только знает некоторую функцию, но и может описать ее "субъективный образ". Этот процесс вторичной визуализации абстрактных понятий пока что очень мало изучен, но есть основание предполагать его важность для мышления. Не случайно Эйнштейн, работая с крайне абстрактным материалом, отмечал, что большая часть его умственной работы протекала в образном плане.


Другое определение абстрактности понятия - как места в иерархии родо-видовых отношений - также неадекватно с точки зрения психологии. Наивно думать, что понятие "хордовые" более абстрактно для субъекта, чем понятие "позвоночные". Логическая и психологическая иерархизация могут не совпадать. Например, в эксперименте Рипеа, Шобина и Смита [220] было показано, что понятие "животные" (более абстрактное с логической точки зрения, чем понятие "млекопитающие") ближе по семантическому расстоянию к конкретным названиям животных, чем понятие "млекопитающие". Согласно теоретико-множественной модели памяти [165; 199; 225] семантическое расстояние между понятиями и, соответственно, время их последовательного извлечения из памяти пропорциональны числу общих функциональных признаков их предметных денотатов. Здесь присутствует важная мысль о представлении значения в виде пучка функциональных признаков, так что проблема уровня развития значения может быть представлена в плане анализа уровня обобщения этих функциональных признаков. Так, Мак Нейл [197] выделяет два уровня развития значения: "горизонтальное" развитие, сопровождающееся увеличением числа семантических признаков значения слова, и "вертикальное", при котором признаки упорядочиваются, а признаки, приобретаемые позднее, характеризуются все большей степенью абстрактности. Мы полагаем, что уровень развития значения (абстрактность понятия) можно охарактеризовать через формы отношений, в которые оно входит с другими значениями. Полнота же содержания значения будет зависеть от количества раскрытых отношений данного значения с другими по каждому из типов отношений. Действительно, Л.С. Выготский [24], рассматривая этапы онтогенеза значения и выделяя различные формы обобщений: синкреты, комплексы, псевдопонятия и предпонятия, "житейские" и "научные" понятия, оставляет этот генетический ряд открытым для развития.


Конечно, причинно-следственные отношения являются весьма важными в плане детерминистического понимания мира, но формы отношений понятий с понятиями не исчерпываются этим типом отношений. В языке существует столько типов отношений, сколько существует в нем значений глаголов, да и прилагательные, являясь одноместными предикатами, в сущности являются скрытой формой отношений, где один член отношение опущен. Попытка вместить все богатство типов отношений в прокрустово ложе чисто логических отношений (родо-видовых и видо-родовых, соположенных, причинно-следственных и оценки) представляется искусственной. Например, отношение "Петя любит Машу" является специфическим типом отношения, явно не сводимого к логическому.



Предлагаемая парадигма дифференциации научных понятий заложена уже в работах Л.С. Выготского [24], в его понятии общности, характеризуемой как место понятия в иерархии структур обобщения (долготу понятия), так и широту его предметной отнесенности (широту понятия), Определение уровня развития значения или - что то же самое - абстрактности понятия (для развитых значений) через сетку понятийных отношений позволяет снять оппозицию чувственное - абстрактное и ставит тем самым проблему отношения и взаимодействия этих самостоятельных параметров.



Исследование функционирования значения в человеческом сознании требует рассмотрения реальных психологических процессов, в форме которых существуют как индивидуальные значения, так и личностные смыслы. Как уже отмечалось, значения имеют двойственный характер: они общественны по своей природе, но могут существовать лишь в сознании отдельных индивидов, и для психолога представляет интерес именно "присвоение" субъектом общественно выработанных значений, формы их существовании в индивидуальном сознании.



Как видно из цитируемых выше работ, более широкая трактовка языка, чем принято в лингвистике, понимание значения как формы обобщения, являющейся дериватом действительности, репрезентированной не только в. форме понятий, но и в системно организованном образном плане, требуют и анализа психических процессов, на языке которых "записаны" эти значения, анализа формы существования невербальных значений в человеческом сознании. По аналогии с вербальными значениями, где психологической структурой значения признается система соотношения и противопоставления слов в речевой деятельности, можно предположить, что и образы, символы могут быть организованы в устойчивую систему отношений, которая функционирует как категориальная система, дублирующая или замещающая в некоторых ситуациях категориальную систему естественного языка.



Предполагается, что по аналогии с фонетикой, где все богатство речевого потока можно описать с помощью ограниченного числа фонем, все множество значений можно описать с помощью ограниченного набора сем (семантических множителей). Вместе с тем иерархическая организация значения подразумевает неоднородность его семантических составляющих, что закреплено в таких понятиях, как принцип ядра и периферии семантемы (набора сем) Греймаса [184]; в понятиях архисемы (общего семантического родового признака) и дифференциальных сем, несущих смысловые признаки, которые позволяют сузить содержание слова до его конкретных значений [218]; в понятиях ассоциативных или потенциальных признаков [29; 148], отражающих несущественные свойства объекта - денотата значения слов, но играющих роль в метафорическом переносе.



В.Г.Гак выделяет некоторый инвариант различных значений слова - то, что он называет "архисемой" (общей семой родового значения), и дополнительные дифференциальные смысловые признаки, конкретизирующие содержание слова до его определенного значения.



Другим принципом, по которому происходило структурирование плана содержания, выступил принцип заполнения глубинных семантических ролей [107]. Понятие "глубинная роль (падеж) " отражает глубинные синтаксические отношения формирующейся конструкции плана содержания. На невыводимость содержания предложения полностью из его поверхностной, грамматической формы указывал еще Л.С. Выготский [24] . Так, разбирая предложение "Часа упали", Выготский выделяет два возможных понимания этой фразы. В одном случае это может быть ответ на вопрос "что упало?", и тогда слово "часы" является логическим (психологическим) подлежащим; в другом случае это может быть ответом на вопросы "что случилось?", "что за шум?", и тогда глагол "упали" будет логическим (психологическим) подлежащим, а существительное "часы" - сказуемым.



Базисный язык Мельчука - Жолковского состоит из неразложимых далее смысловых единиц, называемых семами, и включает: а) базисную лексику, состоящую из минимального набора ядерных слов (своего рода аксиоматических понятий) и лексических функций, представляющих собой обобщенные предикаты, а также ряда кванторов и логических связок, которые, несколько огрубляя, можно рассматривать как предикаты; б) базисный синтаксис, содержащий около десяти глубинных синтаксических отношений между предикатами и ядерными словами.


Запись содержания высказывания на таком базисном глубинном языке состоит из семантического графа и сведений о коммуникативной организации содержания, смысла сообщения. Семантический граф - это связный ориентированный граф, задающий смысл высказывания безотносительно к членению последнего на фразы и слова. В вершинах графа стоят лексические единицы этого языка, а дугами служат упомянутые синтаксические отношения.

Язык глубинных семантических структур (в данном случае семантических графов) выступает как некоторая редукция, упрощение естественного языка, в отличие от которого он однозначно передает некоторое содержание. Лишенный синонимии и полисемии, имеющий ограниченный лексический словарь и четко очерченные правила порождения сложных смыслов, глубинный язык дает формализованную запись содержания, выступая и как средство описания и как модель внутренней речи.




Необходима работа для адаптации глубинных языков в качестве моделей мышления. Так, в рассматриваемой модели "Смысл-Текст" символы коммуникативной организации высказывания (эмоциональное подчеркивание, выделение известного воспринимаемому - Темы и неизвестного - Ремы и т.д.) "навешиваются" на семантический граф, не меняя его внутренней структуры.



Прямого способа выделения семантических компонентов значения как системы дифференциальных признаков не существует. Вопросы типа "Что есть X?", где "X" определяется прямым указанием на объекты, принадлежащие к классу "X", не раскрывают содержание значения, а задают его объем, предметную отнесенность.



Семантические пространства

Под семантическим пространством понимается система признаков, описаний объектной и социальной действительности, определенным образом структурированная. В основе построения семантических пространств, как правило, лежат статистические процедуры (факторный анализ, многомерное шкалирование, кластерный анализ), позволяющие сгруппировать ряд отдельных признаков описания в более емкие категории-факторы и представить значение из некоторой содержательной области как совокупность (многочлен) этих факторов, включенных с различными коэффициентами веса. При геометрическом представлении семантического пространства значение отображается как точка или вектор с заданными координатами внутри n-мерного пространства, координатными осями которого выступают выделенные категории-факторы. Построение семантического пространства, таким образом, включает переход от языка, содержащего больший алфавит признаков описания, к более простому и емкому языку формализации, содержащему меньшее число категорий-факторов и выступающему своеобразным метаязыком по отношению к первому.Перевод содержания описания в более емкие единицы метаязыка семантического пространства является одновременно и семантическим анализом исходного языка описания, осуществляемым в единицах факторной структуры семантического пространства. Такой семантический анализ исходных значений на языке категорий-Факторов, являющихся координатными осями пространства, позволяет качественный анализ - сопоставление различных значений в едином алфавите. С другой стороны, количественные меры, характеризующие каждое значение в форме нагрузки (веса) значения по каждому выделенному фактору (проекции вектора значения на координатные оси или корреляция вектора и фактора) , позволяют количественно оценить степень семантического сходства анализируемых значений.

Пример простого семантического пространства дает работа Рипса, Шобина, Смита [220] , где на основе ассоциативного эксперимента, проведенного с группой слов-названий разных видов птиц, строилась матрица субъективного сходства этих матриц и методом многомерного шкалирования была выделена следующая картина дифференциации анализируемой лексики в двухмерном пространстве



Семантические пространства как операциональный аналог категориальной структуры индивидуального сознания

Значения в сознании каждого отдельного индивида "записаны" как правила их порождения [27; 72] . Иерархизированный набор наиболее глобальных, универсальных категорий, определяющих построение и содержание значений, мы будем называть категориальной структурой индивидуального сознания. Поскольку в рамках построения семантических пространств значения задаются как пересечения категорий - координат семантического пространства, последнее можно рассматривать как операциональный аналог категориальной структуры индивидуального сознания. При этом отдельные параметры семантического пространства соответствуют определенным аспектам когнитивной организации сознания.

Так, размерность пространства (число независимых факторов-категорий) соответствует когнитивной сложности сознания субъекта в данной содержательной области.



Предлагаемое нами выделение уровня развития значения через анализ количества типов отношений и их содержание позволяет рассматривать когнитивную сложность пространства как показатель уровня развития данной области значений. Когнитивная сложность не является интегральным показателем развития сознания. Сознание человека гетерогенно [67; 141] , и субъект может иметь высокую когнитивную сложность в одной содержательной сфере и низкую в другой.


Важный показатель семантического пространства - содержание выделенных факторов


Другим показателем когнитивной организации индивидуального сознания является так называемая "перцептуальная" (различительная) сила признака [168а]. Субъективно более значимые основания категоризации дают и больший вклад в общую вариативность оценок объектов (вклад в общую дисперсию), а соответствующие им факторы - координатные оси семантического пространства - более сильно поляризуют анализируемые объекты.


Наконец, показателями содержательных связей между категориями индивидуального сознания являются интеркорреляции выделенных факторов.


Брунер выделяет три формы репрезентации объекта субъекту: через действие, через образ и через знаковую (символическую) форму. Таким образом, возможно построение семантических пространств, т.е. определение структурализации всех трех форм репрезентации



Итак, исследования показали, что выделяемое семантическое пространство является универсальным для разных испытуемых и эта универсальность как будто обеспечивается реальными психическими механизмами. Однако оказалось, что факторные структуры чувствительны к кругу шкалируемых понятий, на базе которых они построены. Напомним, что в классическом осгудовском эксперименте использовались случайным образом отобранные понятия из самых разных семантических классов.

Построение СД на базе отдельных семантических классов продемонстрировало возможность трансформации семантического пространства, появления новых факторов. Например, при шкалировании политических понятий [211] было обнаружено, что три обычно независимых фактора ("Оценка", "Сила", "Активность") стали коррелировать и слились в один, который можно описать как "доброжелательный динамизм" в оппозиции к "злобному бессилию". В исследовании тезауруса личности [209] были выделены восемь факторов; Экман [180] , используя аналогичную процедуру для исследования семантической структуры понятий шведского языка, обозначающих эмоциональные состояния, выделил девять однополюсных факторов и т.д.




Если увеличить количество шкал за счет таких, которые более ориентированы на денотативные ( предметные ) компоненты в значении, то можно ожидать расширения семантического пространства за счет денотативных измерений. Так, используя большее количество шкал и более широкий круг понятий, чем в классических осгудовских экспериментах, Бентлеру и Лавойе [158] удалось расширить универсальное семантическое пространство и наряду с факторами "Оценка" (приятный-раздражающий, чистый-грязный, жестокий-добрый) , "Активность" (энергичный-скованный, быстрый-медленный, монотонный-резкий) , "Сила" (сильный-слабый, прочный-непрочный, массивный-миниатюрный ) выделить такие факторы, как "Плотность" (составной-простой, скомплектованный-разбросанный, единственный-многочисленный) , "Упорядоченность" (организованный-неорганизованный, постоянный-изменчивый, точный-неопределенный) , "Реальность" (воображаемый-действительный, очевидный-фантастический, абстрактный-конкретный) и "Обычность" (банальный-исключительный, новый-типичный, редкий-регулярный). Полученные факторы оказались относительно независимыми. Так, коэффициенты корреляции между факторами колебались от 0,04 до 0,5 и в среднем составляли 0,24, а среднее значение коэффициента внутренней согласованности, равное 0,87, говорит об их стабильности.



в нашей работе кроме факторов "Оценка", "Сила" и "Активность" были выделены еще четыре фактора, причем факторы "Сложность", "Упорядоченность" и "Обычность" совпадают с факторами, выделенными Бентлером и Лавойе, а фактор "Комфортность" не имеет аналога в описанной выше литературе.




Относительно размерности семантического пространства нам представляется возможным высказать следующие соображения. Размерность семантического пространства определяется гаси линиями противопоставлений, классификации, которые возможны внутри предлагаемого для оценки - шкалирования материала. Напомним, что в классическом осгудовском эксперименте семантические пространства строились на базе случайным образом отобранных понятий из самых разных семантических классов, таких, как: "ферма", "симфония", "стул", "президент Стивенсон" и др. Очевидно, что для таких разнородных объектов шкалирования ведущими линиями сходства и противопоставления будут являться - выступающие при математической обработке в виде факторов - "Оценка", "Сила" и "Активность". Более тонкие различия, возможные при противопоставлении содержательно сходных объектов, при этом нивелируются, т.к., имея разные основания, они выступают единичными оппозициями и вклад их в общую дисперсию незначителен.

При работе с более узким, семантически однородным классом объектов более частные основания для классификации,опосредованные знаниями испытуемых относительно данного класса объектов, в силу повторяемости их внутри данного класса оказывают значимый вклад в общую дисперсию и отображаются в виде факторов. Так, семантическое пространство, построенное на базе оценок узкого семантического класса объектов, будет характеризоваться большей размерностью ( количеством выделенных факторов) , с одной стороны, и большей ориентированностью на предметные, закрепленные в значении признаки объектов, с другой стороны. Иначе говоря, наряду с коннотативными (эмоционально-оценочными) факторами будут присутствовать и более предметно-ориентированные составляющие этого пространства.



Одна из попыток анализа того, какие качества могут задаваться через оппозиции образов, была предпринята Осгудом в рамках сопоставительного исследования зрительно-вербальной синестезии индейцев племени навахо, мексиканцев испанского происхождения, японцев и американцев [209] . Испытуемым предъявлялись пары визуальных форм (рис. 6) и какое-либо слово на родном языке, например, слово "счастливый". Испытуемый должен был указать одно из изображений каждой пары, которое, по его мнению, более соответствовало данному слову. Например, для слова "счастливый" испытуемые чаще указывали на изображения цветного, острого, четкого, светлого и т.п. Данную экспериментальную процедуру можно рассматривать как вынесение суждения по двухбалльной шкале, образованной парой антонимичных изображений.

Результаты эксперимента продемонстрировали высокую степень согласованности оценок испытуемых как внутри каждой языково-этнической группы, так и при сопоставлении групп различных культур. Так, например, испытуемые из племени на-вахо и американцы показали высокое согласие в 87% таких оценок, а соответствие всех остальных групповых сопоставлений превышало 90%, достигая 99% при сравнении американцев и японцев. Как полагает Осгуд, эти результаты доказывают высокую степень универсальности, с которой визуальные альтернативы воспринимаются как синестетически соответствующие транслированным эквивалентам значений слов, и подтверждают гипотезу об универсальности факторных структур коннотатив-ных значений.



В нашем исследовании, отталкиваясь от работы Бентлера и Лавойе, мы пошли несколько другим путем, используя для построения шкал уже готовые изображения, выступающие при противопоставлении как своеобразные антонимы. Насколько правомочным является перенос этого термина из лингвистики на материал психологии образа - косвенно продемонстрировали указанные выше работы. Однако что такое антонимы как противопоставление образов - определить довольно затруднительно. При подборе материала для построения шкал мы исходили из следующих соображений. Согласно принципу минимального контраста Мак-Нейла [197] ассоциация двух элементов будет наиболее высокой, когда эти элементы образуют минимально контрастирующую пару, т.е. контрастируют по одному признаку. Из того, что антонимы имеют высокий коэффициент ассоциативной связности ( коэффициент Нобла) , вытекает, что антонимы фактически гораздо ближе по содержанию друг к другу, чем случайно взятая пара слов.