Занятно у Броделя в «Играх обмена»… Рынки и ярмарки в 15-18 веках держат территорию, создавая сеть Тюнена, почти правильную – а торговля вразнос играет роль маргиналов-ценофобов, то почти исчезая, скрываясь в глухих местах, то – в случае малейшей закупорки торговых путей – размножаясь с фантастической быстротой. Занятно, что название «рынок» или «ярмарка» довольно устойчиво, а вот разносчиков как только не зовут… портобелле, camelotier, colporteur, hawker, hucker, pedlar, packman. Hocke, Hueker, Grempler, Hausierer, Ausrufer, Pfuscher, merciajuolo, buhonero… Сейяр сатычи, сергиджия, торбар, сребар… наши коробейники, мешочники, челноки… Вон сколько видов…
Впрочем, у рынков тоже много имен – но не столько по местности, сколько по специализации. Рыбные, пушные, мучные, рынки скота… Каждый рынок имеет свое место, свою периодичность функционирования и свое специализированное лицо.
Рынки/ярмарки устойчивы, традиционны – с трудом меняют место и периодичность своего «пульсирования», и при этом взаимозависимы. Система рынков данной местности сильно коррелирует, торговцы и покупатели по заведенной схеме переходят с одного открытого сейчас рынка на другой. Эти связи друг с другом еще усиливают устойчивость всей системы и влияния ее на каждый из элементов. И как раз на этом фоне вспышки численности бродячих торговцев особенно заметны. А потом в эту систему входят подвижные биржи и банки, и начинается совсем иная игра…
