Иванов-Петров

Интересная иллюстрация к вопросу о достоверности. Что является объективным - выдумывается в каждое время по-своему. В конце 18-начале 19 века процвела такая штука, как научные изображения растений. Растения стали красиво рисовать и печатать в солидного вида книжках. Рисовали очень красиво, появились профессиональные рисовальщики растений. Главное, что ценилось - верность изображения, его натурность. Эти рисунки и сейчас смотрятся как образец документальности.

В скобках расскажу историю, которая отвечает навыкам, кажется, уже почти потерянным. Это история о Кондакове, замечательном нашем анималисте, который жил вовсе не в 19 веке, а вот прямо вот тут: Ник Ник Кондаков родился в 1908 и скончался в 1999. Он, когда был еще студентом, учился на биофаке и рисовал. И вот позвал его профессор на кафедру ихтиологии, что-то там порисовать, если он сумеет. Никник пришел, и дал ему профессор какую-то рыбку изобразить - вот, молодой человек, попробуйте, я потом зайду-взгляну. Кондаков принялся рисовать, через час зашел профессор - рисунок был готов. Цветными карандашами, и тебе плавники красиво развернуты, и хвостик, и вообще. Заглядение, а не рисунок. Профессор же взял карандаш в руки и говорит: ну вот, сейчас посчитаем чешуйки на боковой линии... Посчитал, говорит: ну ладно, в пределах видовой изменчивости, 67 у них бывает, до 69 даже, так что пойдет. А если б было 72, был бы другой вид. Как понятно, Никник даже не думал, что эта деталь так важна и ему в какой-то мере повезло - рука была уже набита на биологический рисунок и цену деталям он знал. Более "импрессионистические" рисовальщики на таком экзамене провалились бы - если б их не предупредили, какие именно детали "идут под счет". Эта школа документалистского биологического рисунка зародилась очень давно, и один из ее корешков - примерно в тех вот временах, в немецких, французских и английских рисовальщиках растений для книжных иллюстраций. Скобки закрываются.

Итак, рисунки растений в 19 веке. Когда сейчас смотрят на такие картинки - и тогда, двести лет назад, когда на них смотрели - их воспринимали как портрет растения. Оно вот такое, оно на самом деле такое, это документальный рисунок. Нашелся автор, который проанализировал пять-шесть видов, то есть занялся делом самым глупым - сопоставил рисунки обычнейших растений с самими растениями. Сделала это Karin Nickelsen в статье Draughtsmen, botanists and nature в Stud.Hist.Phil.Biol.Biomed.Sci.37 в 2006 году это опубликовано.
( Collapse )

Понятия не имею, кому это надо. Но вещь хорошая. Есть такая работа - Eric Knox, 1998, The use of hierarchies as organizational models in systematics || Biol.J.Linn.Soc. 63
Довольно редкая вещь - работа, пытающаяся прояснить основы систематики, ее логику. То есть пытаются многие, но делают это нехорошо, торопливо, а в данном случае приложены определенные мыслительные усилия. Анализируются основные установки того, что все цитируют и используют - кладизма, современного установления родственных отношений между вещами. У Хеннига отыскивается понятийная ошибка, в обычных интерпретациях того, что показывает кладограмма и как она связана с филогенезом, выявлены противоречия. То есть подводится мина под многие сотни тысяч работ в самых разных областях знания.
Способ подведения мины очень простой. Автор анализирует понятие иерархии, смотрит на самый первый, корневой вид - "предка", показывает, что кладограмма не обладает важным свойством вложенности, потому что в узлах ее лежат не таксоны. В общем, вещи все весьма понятные, но - как всегда - понятное понятно немногим. Вдруг кому пригодится для раздумий.
Кстати, небольшое уточнение: в самом начале работы автор говорит примерно так: среди основных организационных моделей, способов организации знаний, которые есть у человечества - последовательный ряд (то есть числовой ряд, то есть математика), и иерархия, то есть систематика. Так вот, коан в том, что это одно и то же. Это одна модель, а не две (речь о модели, а не о тождестве во всех отношениях). Хлопнув ладонью, ухожу.

В общем, по поводу логики систематики все и всегда цитируют Вуджера и Грегга, а надо б и Нокса.