В результате специализации блоки «сужаются», консолидируются. Между ними остаются области социальных ресурсов (если угодно, функций), недопотребляемых блоками. Причина: расширение блока таким образом, чтобы потреблять и этот ресурс, ведет к уменьшению его эффективности, этому препятствует специализация. Образуется система виолентов и патиентов со «щелями» между ними.
Постепенно растет численность страт, которые способны существовать, потребляя именно ресурсы, остающиеся между сомкнутыми блоками (эксплерентов). Они менее эффективны (специализированы), чем блоки-специалисты. Со временем они встраиваются в «сплошную» систему страт, раздвигают страты первого порядка еще больше. Эти относительно неспециализированные страты, существуют – каждая – за счет эксплуатации нескольких ресурсных областей между крупными стратами специалистов. Часть блоков первого порядка вымирает (исчезает из социума). Из-за этого интегрированность социума в целом падает, наступает (может наступить) локальный кризис.
При кризисе социум рассыпается на блоки. При этом блоки, которые в нормальном обществе были стратами, теряют стратовую специфику – страта не определена вне целого. Если кризис не ведет к полно гибели социума, блоки начинают консолидироваться. Причина – большая устойчивость их объединенной системы, чем каждого блока в отдельности. Присоединение блока, уменьшающего устойчивость системы, вновь приводит к кризису и блоки перегруппируются, в простейшем случае – отторгают вносящий дестабилизацию блок.
Так выглядят тезисы общей теории.
Попытаемся проследить подобную картину в социальной истории России. Поскольку стратификация российских социумов практически не изучена, обратим преимущественное внимание на страты, определяющие лицо социума (то есть требуется иметь в виду, что кроме нижеперечисленных есть еще страты, которые не упоминаются). На численность населения, входящего в ту или иную страту, специально указывать не будем – иные страты представлены очень большим количеством людей, но малозначимы, иные малочисленны и очень значимы. Это создает отдельные темы анализа, мы же сейчас попытаемся увидеть лишь принципиальную картину. Рисовать эту картину будем очень грубо – по возможности игнорируя взаимопереходы и совмещение по времени типологически разных явлений, упрощая картину стратификации и т.д.
До 1861 г. имеем сословное общество; основные его страты окончательно сформировались к конце 18 века, примерно к 1785 г. . Страты выделяются по признакам власти и собственности. Это, во-первых,: крестьяне. Существовали дворцовые, церковные, поссесионные, государственные и помещичьи крестьяне. Главными группами будут крестьяне государственные и помещичьи. Эти страты выделяются по признаку: власть (точнее – отрицательное значение по этому признаку). Все страты крестьян составляли примерно 89% населения общества.
Следующая страта – «городское сословие», т.е. мещане (признак: собственность), купцы (признак: собственность). Эта группа страт сформировалась (в этом облике) примерно к 17 веку. Все страты городского сословия составляли 4% населения. Мещане составляли примерно 70% от всей численности городского сословия, купцы всех гильдий – примерно 30%.
Далее - чиновники (признак: власть). Это сословие только начало развиваться, его судьба – постепенно становиться все более замкнутой стратой. В разное время в него входили выходцы из страт духовенства и дворянства, но со временем от 50 до 70% чиновников восполнялось из самой страты чиновников. Численность чиновников -менее 1% населения общества.
Еще - духовенство (признак: наследственное, традиционное образование), численность – 1,5%. Монашество составляло около 10% численности страты, священничество – около 30%, и 60% - дьяконы и причетники. Это замкнутая страта; из нее происходит некоторый неорганизованный (неинституциализованный) выход в иные страты, но основной корпус страты духовенства рекрутируется из самого духовенства. В том виде, как мы встречаем данную страту в 19 веке, она возникла в 16 веке, это одна из самых древних страт обществе перед 1861 г. Замкнутое сословное устройство и признак выделения страты – наследственное не-светское образование – показывает, что это – страта-реликт, она осталась от прежнего устройства общества (патиент, переживший предыдущий структурный кризис).
Особое сословие составляли военные (армия), численность – 5% населения. В связи с длительностью военной службы, обустройстве жизни военных после выхода в отставку армия была особым сословием. Это также реликтовая страта.
Высшая страта - дворянство (признак: власть). В том виде, в каком она пришла к 1861 г., возникла в 1785 г. в результате ряда реформ, длившихся весь 18 век. Численность – примерно 2%. Дворянство, несмотря на небольшую численность, может быть разделено на несколько (под)страт, достаточно хорошо изученных, но для проводимого в столь общих чертах социального анализа нам это деление не нужно.
Вся эта система страт была «подстелена» элементами, не входившими в структурно организованное общество, эксплерентами. Наиболее очевидными являются преступники, нищие, бродяги – но на самом деле число этих слабо разграниченных страт «подвального этажа», имеющихся в любом социуме, весьма велико. Эксплерентные группы «дна» смыкаются с эксплерентнами, вошедшими в качестве особых страт в социум. Так, до 1917 г. с «донными эксплерентами», маргиналами имели контакты мещане и разночинцы, после 1917 – совинтеллигенция, затем – криминалитет.
Отмена крепостного права переопределяет высшую и низшую страты. В целом стратификация общества остается, по сути, прежней. Эксплерентной стратой являются мещане. Сверхспециализированной стратой, оставшейся от прошлой социальной системы, не имеющей контактов с окружающим социальным миром, является духовенство. Эта страта сохраняет высочайшую специализацию, но конкретные люди, выходцы из этой страты, часто становятся эксплерентами. Армия постепенно сливается с дворянством.
После 1861 г. выпадают страты крепостных и помещиков. Имеются страты: крестьян и рабочих (признак: собственность; это важно – страта крестьян определяется не отношениями власти, а – собственности, тем самым эта страта существенным образом переопределена), разночинной интеллигенции (признак: образование), чиновников (признак: власть), буржуазии (признак: собственность), духовенства (признак: традиционное образование), дворян (признак: власть). Эксплерентами являются разночинцы и мещане.
Примерная численность: крестьяне около 80% населения, разночинцы – 1%. Среди все более дифференцирующегося городского сословия в буржуазию попало 10%, прочие 90% - мещане. Вся численность городского сословия – около 17%. Чиновники существенно не изменили свою численность. Духовнство – 1%, причем священников 45%, эта подстрата определяется (специальным) образованием, прочие члены сословия (55%) – без специального образования. Дворянство – 1,5%, армия – 7%.
Реформа 1861 г. проведена сверху, и можно обратить внимание на ряд характерных черт стратификации. Эксплерентной стратой являлась группа, выделенная по собственности; единственная группа, выделенная по образованию, была замкнутой и реликтовой. После реформы впервые становится заметной эксплерентная группа, выделенная по признаку образования (разночинцы).
После 1917 г. выпадают все верхние страты (что, собственно, и говорит о социальной революции). Наступает кризис социальной структуры, страты исчезают, появляются изолированные блоки и массы атомарных индивидов. Затем постепенно начинает складываться новая социальная структура и появляются новые страты.
Появляются страты: рабочие и крестьяне (признак: власть). Это иначе определенные рабочие и крестьяне, чем раньше. Они определяются отрицательным значением власти, а не собственности. Важно обратить внимание, что традиционные названия страт исходят из натуралистических предпосылок, относятся к шкалам, уже чрезвычайно устаревшим, действовавшим до 16 века. До сих пор крестьянином называется тот, кто работает на земле, и прочие названия страт того же рода (предметные).
Но в социальной структуре крестьянин до 1861 г., определяемый через поражение в правах и личную несвободу (властные функции отрицательного значения) – совсем другая страта, чем крестьянин после 1861 г. (собственник) и крестьянин после 1917 г. В советское время, произошла целая эволюция крестьянства – вначале он был определен через власть (прикрепление к колхозам и т.д.), а к 60-м годам и далее – через образование (его отсутствие, отрицательный признак образования). Выше было сказано, что «после 1917 г.» крестьяне и рабочие определяются через власть – это следует понимать как частичное описание тенденций социалистической системы, которые иначе проявились к 1970, 1980-м годам.
Далее: страта советской интеллигенции (признак: образование), страты хозаппарата, госаппарата, партноменклатуры (признак: власть). Оставляем в стороне все процессы формирования этих страт – ясно, что они возникали десятилетиями, а не сразу. Совинтеллигенция (образованщина, научно-технические работники - все названия неверны; используется, чтобы указать на эту группу, а не характеризовать, поскольку для стратовой характеристики пришлось бы строить теорию и вводить новые названия) - эксплеренты. В новой, советской структуре общества сохраняется эксплерентная страта, выделенная по образованию.
В новой структуре общества сохранялись исчезающие остатки прежних страт. Это «старые крестьяне», выделяемые не по отношениям власти, а по собственности (со временем эта страта будет истреблена); это «спецы» - представители старого чиновничества и офицерства; это буржуазия (времен НЭПа). Эти страты в течение нескольких лет исчезают из общества – они не сочетаются с его устройством. То есть в обществе одновременно присутствуют (на разных правах, конечно) элементы несовместимых функциональных структур. С окончанием кризиса общества все страты прежнего функционального блока исчезают, и остается – в рамках нашей очень примитивной картины – рабочие и крестьяне (сначала определенные по признаку «власть»), советская интеллигенция (образование), и высшие страты – хозаппарат, госаппарат, партноменклатура.
К 1960-70-м гг. происходит незаметная перестройка стратификационной системы. Прежние страты крестьян и рабочих, определяемых через власть (в большей части – через отрицательное значение власти) теперь определяются через признак «образование» (в отрицательном значении, как его нехватка). Это уже иные крестьяне и рабочие, чем определенные через признак «власть». Это значит, собственно, что открыт лифт из низших страт в иные страты. Для пользования лифтом необходимо пройти институты высшего образования. Те, кто не прошел эти институты, остаются в низших стратах, чем и определяется признак, эти страты выделяющий: это уже не властное принуждение (следы его сохраняются, но мы намеренно огрубляем картину, чтобы выявить характерные черты), а отрицательное значение признака «образование»
Далее следует эксплерентная страта совинтеллигенции (=научно-технические работники), (признак: образование), соцслужащие (признак: образование и в некоторых случаях – сопутствующая власть), эксплерентная страта, которую назовем криминалитетом (признак: собственность), верхние страты хозаппарата, госаппарата (включая армию и спецслужбы), партноменклатуры (для всех верхних признак: власть).
Это общество устроено на иерархиях, возникающих по признакам власти и образования. Нижние страты определяются признаком образование (положительным для совинтеллигенции или отрицательным для рабочих и колхозников), верхние – признаком власти. Это уже третья рассматриваемая социальная структура, и каждый раз эксплерентной группой оказывается та, что выделена по признаку образования. Это из числа «значимых» групп – есть еще эксплеренты внизу, скажем, люмпены, выделяемые не по этой признаковой шкале, но их роль в социальной динамике не является специфической – хотя и очень важной, особенно во время кризисов.
В это время впервые появилась эксплерентная группа, выделяемая не через образование, а через собственность («криминалитет»). Появление этой эксплерентной группы с таким признаком является интересным симптомом. В окрестностях 1861 г. была эксплерентна группа, выделяемая по собственности (мещане), и кризис был регулируемым сверху. В окрестностях 1917 г. наиболее значимой была эксплерентная группа, выделяемая по образованию, и кризис был нерегулируемый, он разрушил всю существующую социальную структуру. И вот примерно после 1960-х гг. в обществе появляется мощная эксплерентная группа, выделяемая по признаку собственности (власть для нее – признак вторичный и сопутствующий).
В 1990-е годы ситуация оказалась, как видно из анализа страт, много сложнее – она не является ни аналогом кризиса 1861 г., ни 1917 г. Сходно с 1861 г.: исчезли самые крайние страты – верхняя и нижняя, колхозники и партноменклатура. Но к этому добавились и другие процессы. В отличие от 1917 г. не произошло исчезновения всех верхних страт социума: как и в 1861 г., в целом социальная структура изменилась таким образом, что социальный контроль не был потерян. Поэтому можно видеть удивительное совмещение двух разных и, казалось бы, противоречивых черт: резкая смена стратификации не ведет к кровопролитной революции. Кризис без крови – это результат совмещения двух типов кризисов.
В 1861 г. произошло кардинальное изменение системы страт, ушла одна из верхних страт – но осталась неизменной система признаков, которая выделяла страты. До и после 1861 г. признаки – власть и собственность. То есть изменение системы страт произошло в рамках, если угодно, одной системы ценностей. При этом сохранилась преемственность власти: верхняя страта изменила свое определение, но сохранила положение (помещики стали дворянами; я понимаю сверхупрощение и убожество такого обозначения, но не могу представить, как это сказать столь же кратко). В 1917 г. сменились признаки, выделяющие социальные страты: это система власти-образования. Здесь сменилась система признаков, по которым выделяются страты (идеологическое государство и т.д. связанные и понятые темы), а не только система конкретных страт, сменилась система ценностей.
К 1991 г. изменились стратообразующие признаки: вместо власти-образования возникла система собственности-власти (тем самым сменилась система ценностей). Сохранилась преемственность власти, то есть верхние страты изменили свое определение, но в значительной мере сохранили положение и состав. Исчезла партноменклатура; вместо нее, хозаппарата и верхов криминалитета возникло то, что сейчас обычно именуют «олигархами» (признак: собственность). Сохранилась страта госаппарата (признак: власть).
Нижние страты, по-видимому, еще не до конца стабилизировались. На каждом этапе изменения стратификационной структуры еще значительное время сохраняются остатки прежних страт. Речь идет не о людях, а именно о стратах. То есть не в том дело, что какой-то князь и тем самым дворянин дожил до 1980 г. Важнее, что буржуазия исчезла не в 1917 г., а только с отменой нэпа, некоторые группы старых чиновников вошли в 1920-е годы в госаппарат (спецы). Эти остатки старых страт могут поначалу, в первое время после изменения стратификационной ситуации, представлять собой даже большинство – то титульными для следующей социальной формации будут иные страты, даже в данный момент находящиеся в меньшинстве.
После 1991 г. в состав нижних страт входят «старые» колхозники (признак – образование, реликтовая страта, однако весьма большой численности); фермеры (признак: собственность), рабочие (отрицательное образование). К ним примыкают «старые служащие» с признаком «образование» - реликтовая страта. Реликтовые страты старых колхозников и рабочих, не вписывающиеся в современную стратификационную структуру. Весьма многочисленны – составляют примерно 55-60% населения. Фермеры составляют 1%. «старые служащие» - около 10%. Всё это – «социальные низы», причем большинство этих страт деградирует.
Дальше идет несколько новых страт, возникших на месте сильного социального взрыва, уничтожившего интеллигенцию и разрушившего мощную страту служащих. Это - новые служащие – менеджеры и офисные работники (признак: собственность), свободные предприниматели (признак: собственность). Выше – олигархи и госпаппарат, выделенные соответственно по собственности и власти. Численность «олигархов2 ничтожна, госаппарат составляет менее 1%, предпринимателей – 5%, верхняя группа офисных работников – 5%. Среди этих новых страт наиболее многочисленны «новые служащие», или «новый рабочий класс», или «белые воротнички», они же – «офис-самураи» - их целых 15%. В этой страте больше всего молодых людей. Социальный лифт работает таким образом, что, получая высшее образование (старого образца) они попадают в эту страту, это – предел «естественной» социальной мобильности вверх. Дальше пробираться очень трудно, социальные лифты большой грузоподъемности не предусмотрены, та что выше – только по лестнице, собственными усилиями. Тем самым в иерархическом измерении страты снизу до «офисных работников» - это подчиненные и начальники низших звеньев, выше офисных – «большие начальники».
Тем самым возникает интересная ситуация. Большинство страт в обществе оформлено через признаки собственности (подобно тому, как после 1917 г. – признаки власти). Однако впервые нет очевидной страты, выделенной по признаку «положительного» образования (а не его отсутствия). Это связано не с исчезновением образования и знакомым сюжетом его «падения». Скорее, ситуация иная: образование теряет в качестве и выигрывает в количестве, оно становится всеобщим или тяготеет к ситуации всеобщности. Тем самым перестает быть дефицитным ресурсом, по отношению к которому могут формироваться стратообразующие признаки. То есть не образование как таковое исчезло, исчезли группы, место которых в социуме определяется отношением к образованию (его высшим качеством).
В социуме после 1991 г. нет очевидных эксплерентных групп. Это, скорее всего, временная ситуация. Общество едва вышло из кризиса (в котором большинство страт имеет признаки эксплерентности), ускоренно специализируется. Новые очевидные эксплеренты могут появиться только на фоне всеобщей стабилизации, когда все в основном «устроится». Другая черта – издавна в России эксплерентными группами были страты, выделенные по образованию. Впервые в 1990-х эту роль играла страта, выделенная по признаку собственности. Пока трудно сказать, это смена тенденции или частная особенность данного кризиса.
Наиболее заметно для окружающих – исчезновение каких-то устоявшихся групп и появление новых. В обществе после 90-х возникли «олигархи» и исчезли партноменклатура и (советская) интеллигенция. Впервые «образованное сословие» не смогло вывести линию преемственности. Разночинцы могли обращаться в поисках преемственности к дворянству (дворянской интеллигенции). Советская интеллигенция – к разночинной. Образованщина и научно-технические работники 80-х – к интеллигенции СССР 20-х годов, к серебряному веку. Сейчас страта пропала начисто. Некому больше возводить себя (напоминаю: образованные люди продолжают воспроизводиться – в социальном смысле; люди, представлявшие советскую интеллигенции, живы, речь идет только об исчезновении страты).
Из этого краткого анализа по стратам видно: характерные черты изменения состава страт (новые, исчезнувшие); признаки, по которым происходит формирование страт (имеет отношение к базовым ценностям общества); изменение стратификационной структуры, происходящее при преемственности власти (исчезающие верхние страты только «переопределяются») или без этой преемственности и влияние этих черт социальной динамики на особенности социального устройства общества.
Такое представление нынешней структуры страт позволяет догадываться, как будет выглядеть стратификация общества России через некоторое, сравнительно небольшое время.
Можно предполагать деградацию и исчезновение реликтовых страт – «старого крестьянства» и «старых служащих». Произойдет переопределение страты рабочих – вместо страты, выделяемой по отсутствию высшего образования, появится страта, выделяемая по собственности (аналог фермеров). Верх стратификационной пирамиды будет занят высшей стратой собственников (как бы ее к тому времени ни называли), госаппаратом (признак: власть) и высшей стратой менеджеров (признаки: собственность и образование).
В связи с тем, что «старое образование» становится недефицитным ресурсом, доступном «всем» и тем самым не является стратообразующим признаком, произойдет выделение «нового образования». Сейчас оно достигается «частным порядком» - обучение за границей, личный опыт работы, самообразование и т.д. Оно быстро институциализируется и появится новое «высшее высшее» образование, которое станет стратообразующим для верхних страт собственников – бывших «олигархов» и топ-менеджеров.
Между этими полюсами – верхом стратификационной пирамиды и ее низом – будет несколько страт промежуточных. Наиболее понятны две страты – предпринимателей и офисных работников. Предприниматели – в России – будут весьма эфемерной и малочисленной стратой с высокой подвижностью, в эту страту относительно легко войти и столь же легко из нее вылететь. Тем самым это – новая страта эсплерентов (признак – собственность).
Офисные работники не имеют устоявшегося названия. Это «новый рабочий класс», «офис-самураи», «белые воротнички», по сути – новые служащие. Эта группа будет выделяться по признаку образования. Сейчас она рекрутируется из «прежде образованных людей» и тех, кто прошел современное «всеобщее высшее образование». В ближнем будущем в эту страту будет поднимать социальный лифт «простого высшего» образования, не элитного. Страта будет отличаться частичной эксплерентностью (что обычно свойственно стратам, выделенным по образованию) и часть ее будет социально весьма подвижна. При желании эту рыхлую страту (или систему подстрат) можно разделить, выделяя здесь ученых и собственно служащих, околомедийные группы и служащих госаппарата и т.д. В целом это та страта, которая приходит на место советской интеллигенции – но именно «на место» - о культурной преемственности, соответствующей роли в культуре и т.д. говорить нет оснований.