То есть: наука в существенных чертах аддитивна, смены ее парадигм позволяют лишь все более точно описать мир, в котором мы живем. Развитие науки состоит в том, что мы всё больше узнаем об одном и том же мире.
Разве это не так? Много раз доказано, что наука неаддитивна; показано различие парадигм, катастрофические разрывы в сменяющих друг друга теориях – но миф стоит, как и полагается мифу.
Полезно отличать от прочего – научную картину мира. Она вовсе не равна нашей повседневности. Картина мира до Коперника и после, доньютоновская и посленьютоновская, эйнштейнова и квантовая – принципиально различны. Строго говоря, они описывают разные миры. В биологии концепция творения и катастроф, наследования приобретенных (полезных) изменений и концепция случайного отбора – рисуют совсем разные миры.
Ведь картины надо рисовать «в пропорции». В современной научной картине мира очень большую часть занимают, скажем, черные дыры и гены. В нашей повседневности таких объектов нет. В иных картинах мира – не было этих, но были другие объекты, которых нет сейчас: ну хотя бы 4 темперамента или флогистон.
То есть картина мира обычного человека и научные картины мира (их несколько) – это разные образы. Они различны по составу объектов, композиции, даже совпадающие на нескольких картинах объекты имеют разный размер, находятся в разных местах и в разном окружении.
Очень хотелось бы сказать, что если научные картины мира и не прямо преемственны друг к другу (являются детализациями по отношению одна к другой), то хотя бы следуют некой единой логике, которая ведет от одного мира к другому.
Но и этого нет. Меняется со временем точка зрения на картину (положение зрителя картины), логика перехода от картины к картине и логика построения каждой картины, а также цель этого построения.
Между тем, научная картина мира есть (в интеллектуальном смысле) тот мир, в котором мы живем. То, что в этой картине «прописано», то для нас существует. Можно ходить советоваться о житейских обстоятельствах к оракулу, можно – к психоаналитику или в консультацию по медицинской генетике. Мы живем в этих выстраиваемых для нас наукой мирах.
Единственным гипотетическим основанием преемственности картин мира остается наше тело с его историей. Все картины рисуют люди, в чем-то одинаково устроенные. Грубо говоря, единственный аспект, отвечающий за связность последовательных картин – это анатомия художника.
Было бы крайней желательно найти и иные основания. Ведь мы живем в этих картинах, из поколения в поколение. Переход из мира в мир очень сильно меняет наши действия, а переходы неожиданны, непредсказуемы и непрогнозируемы.
Как думаете, можно обнаружить связь между этими картинами? Будет ли это единственно анатомия художника – или не будет и этого – или есть что-то еще?
