Впрочем, в «стандарте» встречались свои особенности. В "Лэ о Грэлане" описан рыцарь, увидевший в чаще леса купавшуюся обнаженную Даму. Он берет ее одежду и умоляет вылезти из воды, чтобы увидеть ее прекрасное тело. Когда та покидает воду, Грэлан помогает ей одеться и даже застегивает плащ. Но затем увлекает в чащу, где силой овладевает ею. После чего немедленно просит прощения, клянется в вечной любви.
Но всё же мы привыкли к «платонической любви», куртуазному этикету… Вошла – встать, место – уступить, выходит – дверь придержать… Ну и еще что-то, всё не упомнишь, но что-то было. Кажется, в ответ не бить…
Да, сад любви. Традиция идеальных отношений. А вот интересно сравнить с традицией, которая сложилась на Востоке, у братьев-мусульман.
В персидской поэзии, в газелях образовался очень жесткий рисунок образов, многажды повторяемый. Вот и посмотрим – каков там мир идеальной любви?
«Поскольку тематическим ядром газели является любовное чувство, ее образный и строго конвенциональный язык формируется как язык описания особенного мира – вселенской любви, живущей по законам любви. Там в краю вечной весны на пестрых цветочных коврах пирует и царствует жестокий и вероломный падишах красоты (отсутствие грамматического рода в персидском языке и наличие традиции любования прекрасными отроками превращает пол адресата газели в отдельную дискуссионную проблему). Лик его подобен красотою цветущему саду, где розу ланит обрамляют гиацинты кудрей, сияют нарциссы глаз, зеленеют, отливая голубизной, молодые листочки мирта – пушок. Или же он подобен драгоценному кладу, охраняемому черными змеями волос, на слоновой кости лика меж ониксов глаз (с алмазной крошкой на ресницах) и рубинами уст, скрывающими отборный жемчуг зубов, помещается серебряный сосуд носа. Красота лика смертоносна. У него в «луки бровей» вложены «стрелы ресниц», поражающие с помощью кокетливого взгляда сердца влюбленных. Влюбленные с израненными сердцами проливают столько «кровавых слез», что наступает всемирный потоп, их сердца поджариваются на огне страсти, как кебаб, и залить пламя тоски способно лишь сверкающее и пенящееся рубиновое вино. Падишах красоты – царь лугов, он потому подобен розе, что в пору Науруза упивается собственной красотой, а соловей, истекая «кровью сердца», поет ей о своей любви и молит не об ответном чувстве, а лишь о дозволении отдать жизнь за свою любовь.»
М.Л. Рейснер, Н.Ю. Чалисова «Персидская классическая лирика: к проблеме генезиса» (Труды по культурной антропологии, 2002).
Вот так. Отсутствие грамматического рода – это, конечно, проблема. Но вполне современная. Алмазная крошка на ресницах – это здорово. Не взгляд – наждак. И сердце, как кебаб… Весна…
