Он родился, когда была открыта книга. Толстая, с глянцевой бумагой… Шрифт, правда, немного просвечивал, но читатель быстро приспособился. Сначала было скучновато, потом втянулся. Стал расти – подтягивал память, осваивал всплывающие ассоциации. Сконцентрировался, и даже, кажется, стал понимать, что там написано. Он радовался, когда удавалось угадать, к чему клонится дело, иногда сомневался и даже негодовал. Потом совсем разошелся, параллельно сочинял какие-то похожие истории, отмечал на полях особо выразительные места. Книга кончилась неожиданно, и читатель умер. Человек разогнул затекшую спину и понес труп читателя по своим делам – в ванную, на кухню к стакану чая, в кровать… Он бережно относился к трупу – очень важно, чтобы труп читателя в приличном состоянии был еще хотя бы дня два-три – о книге надо будет поговорить, и жалко потерять свежее впечатление.
ivanov_petrov) wrote, 
