Наш друг подошел к делу профессионально, запретил всем сбивать аппетит и посвятил себя готовке – подливал, подкладывал и уговаривал плиту быть аккуратной. Мы в это время сидели и, ожидаючи чудес, болтали… Постепенно сложилось мнение, что ожидание требуется скрасить, и мы перешли к белой. Анекдоты стали лучше, веселье начало сбываться. Блюдо, однако, не было готово через час. И через два – тоже. Наш великий кулинар хвалил своё почти поспевшее гетлибджи и умолял подождать. Убрал даже хлеб со стола – чтоб не перебивать…
Компания была преимущественно мужская, вечер был уже поздний, послерабочий, и на всхлипы желудков мы отвечали новыми рассказами, анекдотами и, конечно, белой. Мы были на квартире у женатого приятели, и вести себя следовало достойно, что всячески скрупулезно и соблюдалось. Наконец, после трёх с половиной часов сражения с непостижимой грузинской кулинарией, курица пришла на стол – она просто плавала в чем-то очень жирном и остром, а пахла вообще потрясающе. Даже ковер, и тот скрутился.
Оголодавшая компания кинулась на курицу, заливая теперь уже совершенно своевременной белой, кто-то сгонял за дополнительными припасами в ларёк, и белая оказалась не в одиночестве. Действительность передо мной несколько расфокусировалась, я старательно поймал в область зрения её уплывающий фрагмент – это оказалась тарелка с остатками жира и костей, прикрытыми огромной кучей окурков. Запах блюдо источало удивительный, и я срочно покинул стол для свидания с белым другом.
Посуровевшее сознание вогнало в меня суровые, скупые факты. Я посидел еще немного и вынужден был покинуть товарищей: успеть бы добраться домой. На следующий день ко мне подошел наш знатный кулинар, сообщил, что вчерашняя гетлибджи, с его точки зрения, не вполне удалась, в следующий раз он, очень теперь опытный, сделает его лучше, потому что в первый раз готовя, он просто не знал, как на самом деле и теперь ему понятнее, почему получилось так…
Я прервал его. С гетлибджи лично мне всё было ясно, а интересовал меня вопрос – в то время, когда память и рассудок временно оставили меня, не натворил ли я чего-то неподобающего, не оскорбил ли я чистоту квартиры друга или жену друга или кота его…
Нет, - сказал наш знаток грузинской кухни, - ты был джентльмен. Подумав, он добавил: «Но очень бледный джентльмен»..
