Смерть и космос. Поставленный предел - проблема чёрного
Это по поводу книги Э. Веркина "Сорока на виселице". Веркин известен как детский писатель. А эта книга - твердая НФ... Фентэзи там нет. Твердости тоже мало - технических описаний нет, книга без "физики". Книга - не приключения, а разговоры. Всю книгу герои ждут начала своей истории и разговаривают друг с другом. Фантастика разве что в том, что разговаривают нескучно, темы у них - закачаешься.
У нас ведь какая ситуация? Мы оказались перед двумя стенами, ограничивающими нас фундаментально: смерть и космос. То есть нам есть чем заняться, это так, и мы тут... ну, в общем, сами понимаете - мы тут много чего... и вот здесь еще... Ох. Ну, сами знаете, сколько мы где чего.
Но что касается, скажем, смерти - дело принципа. Это нас сдерживает фундаментально. Ну как же так, что там, с той стороны, и за смертью, и за пространством? Вот как это - не пройдешь!? Тут больно, там далеко, и это навсегда, совсем. А мы, значит, вот тут, на пятачке 80-90 лет и одна планета? И всё? А наша воля? Чтобы вот туда, за границу, и лететь, лететь, сквозь небеса фиолетовые, пурпурные и инфрабагровые.
Наука, разумеется, штурмует, как полагается. Нет таких крепостей... Пока у нее не очень. Однако у писателя есть мощное оружие: он не ограничен техническими средствами. Это не очень честно, да? Ведь там вся проблема - техническая, верно?
Мы ведь как думаем? Почему нам положен предел какой-то совсем технической фигней? Космос - это просто очень далеко. Причем - всё видно, пространство прозрачно - там очень далеко и очень пусто. И со смертью - ну ведь пашет, прекрасно пашет несколько десятков лет. Почему дальше-то нельзя? Ну пусть пашет вдвое дольше. Втрое. Впятеро. А чего? Чисто техническая же проблема. Подумаешь, белки там ломаются, гены не считываются, теломеры укорачиваются... что за фигня. Насинтезировать этих белков и прямо шприцом запустить в пациента, пришив ему теломеры до колена. Это же по сути элементарно. Значит, всё дело в превозмогании техническими средствами. Мы не можем смириться, что такая, по сути, формальная вещь, как техническое ограничение, ставит перед нами прямо метафизический барьер.
И у автора в этой твёрдой НФ люди летают на невообразимо далекие расстояния. Автор по этому поводу что-то придумал - очередная сигма-деритринитация, да какая разница. То есть эту техническую проблему он вообще в грош не ставит - фантаст, что с него взять, у него все козыри в рукаве.
Пользуясь этим, автор берет эти ограничивающие нас проблемы - Смерть и Космос - и своими авторскими козырями р-раз! - ну вот, решили. Реалистично. То есть не совсем - не окончательно решили, а эдак солидно, научно, частично и с возможностью продления. То есть не совсем бессмертие, просто очень длинное, долгое здоровье. Которое наследуется, так что вот тебе укольчик - и все потомки тоже будут очень-очень долгожительны. И с космосом то же: ну да, не совсем прямо вот хоп - и там, но всё же - и тебе межзвездные, и вообще огромная космическая программа.
И автор создает метафору собственной книги. Пропорцию. Он в начале книги помещает вставную историю, как бы сказать - детский рассказ. Как и полагается, этот рассказ написан "давным-давно" относительно времени книги, написан другим автором - это "вставная новелла". Как истории Килгора Траута... Эта малая история - о смерти. Ну, или о победе над смертью, как хотите. А сама книга, вмещающая эту историю - она о космосе. То есть о победе над ним.
И читатель предупрежден и тем самым вооружен и подготовлен: смотрите, вот история о смерти. Смысл ее... Каждый сам читает с листа ноты, но насколько я понимаю: сказано, что смерть - это дар. Смерть нужна, это благо, если б ее не стало, было б много хуже. И автор показывает, в чем этот благословенный дар смерти состоит. Смерть - письмена духа: от нас милосердно скрыто, что же там сказано.
С космосом, сами понимаете, похожая история. Автор его так не оставит.
Под катом - цитаты той малой детской истории, которая в начале большой книги Веркина. Называется история - "Бабушка-удав"
( Collapse )
Дальше у автора уже не о бабушке - а только о космосе, о пространстве, которое берется смертью. С этим пространством, как понятно, похожая история.
А вы что думаете о космосе? Так сказать - зачем он нам и что с ним делать?
У нас ведь какая ситуация? Мы оказались перед двумя стенами, ограничивающими нас фундаментально: смерть и космос. То есть нам есть чем заняться, это так, и мы тут... ну, в общем, сами понимаете - мы тут много чего... и вот здесь еще... Ох. Ну, сами знаете, сколько мы где чего.
Но что касается, скажем, смерти - дело принципа. Это нас сдерживает фундаментально. Ну как же так, что там, с той стороны, и за смертью, и за пространством? Вот как это - не пройдешь!? Тут больно, там далеко, и это навсегда, совсем. А мы, значит, вот тут, на пятачке 80-90 лет и одна планета? И всё? А наша воля? Чтобы вот туда, за границу, и лететь, лететь, сквозь небеса фиолетовые, пурпурные и инфрабагровые.
Наука, разумеется, штурмует, как полагается. Нет таких крепостей... Пока у нее не очень. Однако у писателя есть мощное оружие: он не ограничен техническими средствами. Это не очень честно, да? Ведь там вся проблема - техническая, верно?
Мы ведь как думаем? Почему нам положен предел какой-то совсем технической фигней? Космос - это просто очень далеко. Причем - всё видно, пространство прозрачно - там очень далеко и очень пусто. И со смертью - ну ведь пашет, прекрасно пашет несколько десятков лет. Почему дальше-то нельзя? Ну пусть пашет вдвое дольше. Втрое. Впятеро. А чего? Чисто техническая же проблема. Подумаешь, белки там ломаются, гены не считываются, теломеры укорачиваются... что за фигня. Насинтезировать этих белков и прямо шприцом запустить в пациента, пришив ему теломеры до колена. Это же по сути элементарно. Значит, всё дело в превозмогании техническими средствами. Мы не можем смириться, что такая, по сути, формальная вещь, как техническое ограничение, ставит перед нами прямо метафизический барьер.
И у автора в этой твёрдой НФ люди летают на невообразимо далекие расстояния. Автор по этому поводу что-то придумал - очередная сигма-деритринитация, да какая разница. То есть эту техническую проблему он вообще в грош не ставит - фантаст, что с него взять, у него все козыри в рукаве.
Пользуясь этим, автор берет эти ограничивающие нас проблемы - Смерть и Космос - и своими авторскими козырями р-раз! - ну вот, решили. Реалистично. То есть не совсем - не окончательно решили, а эдак солидно, научно, частично и с возможностью продления. То есть не совсем бессмертие, просто очень длинное, долгое здоровье. Которое наследуется, так что вот тебе укольчик - и все потомки тоже будут очень-очень долгожительны. И с космосом то же: ну да, не совсем прямо вот хоп - и там, но всё же - и тебе межзвездные, и вообще огромная космическая программа.
И автор создает метафору собственной книги. Пропорцию. Он в начале книги помещает вставную историю, как бы сказать - детский рассказ. Как и полагается, этот рассказ написан "давным-давно" относительно времени книги, написан другим автором - это "вставная новелла". Как истории Килгора Траута... Эта малая история - о смерти. Ну, или о победе над смертью, как хотите. А сама книга, вмещающая эту историю - она о космосе. То есть о победе над ним.
И читатель предупрежден и тем самым вооружен и подготовлен: смотрите, вот история о смерти. Смысл ее... Каждый сам читает с листа ноты, но насколько я понимаю: сказано, что смерть - это дар. Смерть нужна, это благо, если б ее не стало, было б много хуже. И автор показывает, в чем этот благословенный дар смерти состоит. Смерть - письмена духа: от нас милосердно скрыто, что же там сказано.
С космосом, сами понимаете, похожая история. Автор его так не оставит.
Под катом - цитаты той малой детской истории, которая в начале большой книги Веркина. Называется история - "Бабушка-удав"
( Collapse )
Дальше у автора уже не о бабушке - а только о космосе, о пространстве, которое берется смертью. С этим пространством, как понятно, похожая история.
А вы что думаете о космосе? Так сказать - зачем он нам и что с ним делать?