Россия выходит из русла развития англо-американской цивилизации, в которую обратилась европейская (или - пытается...). Уже семидесяти лет советской власти бы хватило, это создало очень прочную основу различий. Эти различия важны, конечно, не в смысле политики или экономики - это как раз пустяки, сравнительно легко изменяемые. Различия - в особенностях людей. Люди стали такие, что не очень пригодны для тех операций, для участия в тех социальных институтах, которые столь естественны для современной всемирной цивилизации. К этим семидесяти годам добавляется современная политика, тоже очень хорошо ложащаяся в этот тренд - уклонения от общей судьбы европейско-американской цивилизации. Как всякое такое уклонение, - будет иметь последствия: многое, что будет легко достигаться "всеми", тут будет практически невозможно, и многие неприятные следствия "для всего мира" не будут тут иметь силы. В общем, постепенно возникающее другое русло истории.
А вот на что будет использовано это другое русло - это вопрос.
Мне кажется, это похоже на преждевременные роды. Разойтись предначертано, и было бы ненормально и даже смертельно - не разойтись. Но - вот так и вот сейчас? Боюсь, это подобно Французской революции: крайне преждевременное событие. Его иногда оценивают отрицательно - потому что как же, без Европы. Или положительно - потому что без Европы. Но мне кажется, важно не это, а - сроки. Очень преждевременно. Но не могу понять, как это скажется на дальнейшем - в какие моменты преждевременность будет выступать решающим фактором.
Человека обманывают всякие внешние впечатления. Ложные факты, распространяемый СМИ, всякий вой идеологизированной публики... Он не верит всему этому, это ложь. Его обманывают политика и статистика, дурит математика и надувают "честные" документальные свидетельства. Он перестает верить статистике и политике, экспертам и очевидцам. Все лгут.
И человек обращается к тому, что внутри. К внутреннему чувству правды. К тому, что заставляет до боли любить какое-то стихотворение, мелодию или сказку. Что заставляет в какой-то истории чувствовать: вот это - правда. И стихотворные строчки отзываются правдой, и мелодия звучит истиной.
Смотря со стороны, иногда можно видеть: внутри этого человека говорит вовсе не правда. Если вы знакомы с современными демонами, знаете их привычки, можно увидеть: вот за искреннейшей, исполненной внутренней боли и пафоса речью ясно ощущается натура одного из таких демонов. Изнутри у человека говорит демон, это он решает, какие строки будут отдаваться правдой и какая мелодия будет трогать до слез.
Увы, внутри у человека вовсе не непогрешимый барометр правды, а то же, что снаружи, хотя сам он этого совершенно не ощущает. Снаружи одна бездна, внутри другая - а вовсе не непогрешимая правда. Исправить такую штуку, научиться различать правду можно, хотя работы требуется не то что вагон... Много больше. Нельзя опереться на внешний авторитет - обманет, как газета. Но и на внутренний компас надежд не больше. Дорогу к правде всегда приходится пробивать с большим трудом, и собственное чувство правды - воспитывать, само по себе оно не работает. Этот баланс надо держать, прилагая усилия, а даровое чувство истины изнутри - просто такой же обман, как и прочие.
Метода такого воспитания себя - в условиях, когда внутреннее чувство уверяет, что правда уже есть, а применяемые методы от правды уводят - это отдельная тема. Я же хочу спросить: как вы считаете, есть ли способы почувствовать, что внутренний голос лжет? Повторю: здесь я называю внутренним голосом вовсе не нечто анекдотическое, а - чувство правды, которое возникает над строками любимого стихотворения, которое само возникает при чтении какой-то жизненной истории, при оценке поступка. Вы нечто видите - и столь же очевидно, как восприятие внешнего факта, ощущаете: это так, это верно. Как узнать, что это внутреннее нравственное чувство - лжет?
(C) zh3l Может быть, это - давно разыскиваемый способ доставать самого себя из болота.
Несколько раз слышал, как говорят друг другу - какие слова заставляют насторожиться или даже совсем отказаться от разговора. То есть если собеседник (предполагается - до того незнакомый) говорит таким-то образом, то вы начинаете с ним говорить осторожно, взвешивая слова или даже вовсе уходите. Потому что "уже с ним всё ясно".
В качестве таких слов выступают как привязчивые обзывалки из политического сленга, так и другие слова, совсем не обзывательные, а просто вызывающие неудержимое... идиосинкразию, вот.
Я видел такие примеры: укры, всё такое вкусное, волнительно, всепропальщики, русский корабль, у России есть только два союзника ..., нерусь-вырусь и т.п.
Думаю, уже понятно, о чем речь. И просьба моя такая: нельзя ли накидать тут ваших стоп-слов, которые лично у вас вызывают такую вот настороженную реакцию или избегание разговора. Слова, после которых с собеседником говорить не хочется. Когда самим фактом употребления он себя характеризует настолько исчерпывающе, что уже больше ничего не надо слушать.
Интересно же. Наверное, некоторые будут для кого-то новыми - кто-то и не подозревает, что уже своей лексикой оборвал разговор.
Для меня самое страшное в происходящем - образовавшийся глубочайший раскол в русском обществе, говорящей и думающей части русского народа, среди русскокультурных людей во всем мире. Конечно, началось это не вчера. Но сейчас пропасти утратили дно. https://andronic.livejournal.com/949051.html ( Collapse )
Как мне кажется, есть некоторые состояния человека, когда с ним говорить бесполезно. Как алкоголизм или развившаяся наркомания. И кроме личных отравлений, есть также некоторое количество общественных болезней, со страдающими этими нарушениями я не вижу смысла говорить. Сюда относится национализм, государственничество (центрированность на вопросах государственной власти) - что у охранителей, что у свободолюбивых либералов, а также многие вопросы, связанные с церковью и религией. Это невменяемые темы. Не важно, за говорят или против, если присутствует привязка к такой теме - можно лишь отойти в сторону.
Есть исключения. Да, бывают люди богатырского здоровья, которые способны быть разумными, касаясь этих тем. Их мало, они в группе риска, но бывают. Я обычно проверяю разнообразием. Если человек может говорить на очень разные темы и говорит здраво (оригинально, но разнообразно по занимаемым позициям и способам аргументации), то можно попробовать выслушать его рассуждения о православии или исламе, об украинцах или русских. Вдруг что-то ценное. Но если человек явно стремится все свести к одному вопросу - всё время о неправильности власти государства, как это пагубно, всё время о неотъемлемых правах разных наций, что кому положено, и прочие виды "всё время" - это мертвый собеседник. Я тут не врач, никого не лечу, и потому публичная демонстрация симптомов у меня вызывает лишь желание отвернуться.
Все эти вещи - национализм, государство - устарели и просто поедают историю, омертвели, но вполне живы. То, что должно было отмереть, но живет, поедая живое - имеет особенные свойства. С ним нельзя, как с живым, бороться - отданные на борьбу силы только усиливают мертвое. Быть государственником, помешанным на государственной безопасности, и быть антигосударственником, помешанным на борьбе с любыми проявлениями государства - одно и то же. А если взять в сумме всех государственников и антигосударственников, националистов и антинационалистов, тех и нетех... То в сумме будет у нас более ста процентов, честное слово, и только и остается, что вычесть из их числа немногие единицы тех, кто сохранил разум.
Врачей для таких болезней сейчас, в общем, нет. Есть у общества такое свойство - у любого общества последним резервом являются усилия отдельных людей, чего не делают общественные институты - приходится делать личными усилиями. Деваться-то некуда. Когда нет больниц и врачей - лечит каждый, кто может, когда нет учителей и школ - учит каждый, кто может. Я хочу сказать, что раз нет общественных инстанций, которые бы могли вменяемым образом вылечивать больных общественными болезнями - от этого должны избавляться сами больные люди. Раз ты националист - потрудись выздороветь.
Это всего лишь мое убеждение, я так смотрю на окружающих. Поскольку больны очень многие, и болезнь в острой фазе, и не считается чем-то предосудительным, - больные сбиваются в стаи и иногда нападают на здоровых - лучше об этом не говорить, просто уклоняться от контактов с больными, не раздражая их. К чему спорить? Чтобы влипнуть в длинные бесплодные разговоры? Если ты человек - приложи усилия и вылечи себя, если не вылечил - всего доброго.
Этот невменяемый зачин, показывающий мою человеконенавистническую суть - к тому, что я прочел старую уже книгу Миллера. Историк, профессионал, занимается национальными отношениями в Русской империи. Впрочем, он очень известен и представлять не надо. Книга названа им монографией-пунктиром, то есть несколько разных тем соединены под одной обложкой, но сквозного монографического изложения нет. Книга хорошая. Автор великолепно знает предмет и сделал замечательные очерки по нескольким вопросам...
Автор говорит, что это - книга о методологии истории, о том, как надо работать с такими сложными вопросами, с темой национализма. Там сравнительный метод, анализ интересов разных акторов в разное время, классификация наличных идейных движений, уточнение морфологии и признаков того или иного действия...
Это всё интересно, но вот какой момент особенно важен. Автор разбирается с этими сложностями - путаницей названий, отсутствием и многозначностью терминов, и каждый термин не нейтрален познавательно, заряжен сильными чувствами, которые сбивают оптику исследования, и надо тщательно описывать факты, создавать модельные примеры, называть к каждому термину ядерный модельный пример и пытаться набросать границы применимости. А вы представьте, каково читателю. Он для каждой книги, статьи, доклада и реплики должен помнить, как где употреблены термины, какие можно заменить на правильные и какие нельзя, там один туман, и почти нет общих правил, есть лишь тенденции моды употребления, которые меняются со временем и нарушаются каждым самобытным исследователем.
И наряду с этим "народное" мнение массового читателя, который не желает этих трудностей и хочет простой внятной системы слов, желательно немногих, смысл которых - чтобы можно было поставить на собеседнике яркое клеймо и четко рассудить, кто враг.
И вот в этом месте рассуждения Миллер говорит: нет, не по силам, я этим заниматься не буду. Моя цель на данное время, в такой обстановке - только проблематизировать сложившееся словоупотребление, чтобы когда говорят о насильственной русификации при царизме, об угнетении окраин и исконно-русской земле Сибири, ну хотя бы помнили, насколько это зыбко, сколько там ошибок, чтобы если не могут сказать что-то, имеющее отношение к истине, просто хотя бы боялись наврать, помнили, что тут всё качается и падает.
То есть позиция профессионала в этом вопросе - настолько всё чрезмерно-трудно и невменяемо, что хотя бы общее впечатление зыбкости, проблематичности создать, хотя бы вбить, что там всё сложно, чтобы не было того мычания, которым переполнены рассуждения на эти темы.
Тем книга и ценна. Множество рассыпанных фактов и сопоставлений, из которых видно, как эти - такие "интуитивно-ясные" понятия собирались в XIX и ХХ вв. А сколько других, логичных, создавших собственный миф и стройно излагающих истину. О том, кто где должен жить и кто на что имеет право.
Хотелось бы... Хотелось, чтобы кроме анатомии мертвящих историю импульсов, был бы хоть намек на то, как следует организовать социальную жизнь, чтобы она могла развиваться дальше. Но этого нет. Предпочитают говорить о технологиях, а на идейном уровне что было сто лет назад, то и есть, ничего другого. Никому не известно, как оставаться живым.
Интересно, можно ли не уничтожать ценности, сохранять их, но не попадать под власть этих болезней. Например, принять, что национальность не имеет отношения к политике, праву, собственности и территории. Она относится к языку, культуре и религии, из этого следует изменение образа действия многих социальных институтов... ( Collapse )
Часто говорят, что надо учить логику - мол, именно познаний в логике не хватает обывателям, чтобы распознать бесчисленные искажения в текстах СМИ. Ну и суждения самих обывателей ничтожны, поскольку не знают. Поэтому у меня вопрос: видимо, многие отслеживают логическую структуру политического и общественного сознания. Какие самые распространенные логические ошибки? Что чаще всего встречается - ради чего учить в школе ту самую логику?
Или дело не в логике? Иногда говорят, что надо просто знать материал, кто не знает - тому логика не поможет.
В любом случае полезно представлять, какие самые обычные логические ошибки в обыденном сознании, частью кторого разговаривают СМИ. Что у них обычно нарушается, кто знает?
- нету таких партий - Да, у меня очень похожий результат. Любопытно, кстати, действительно создаётся впечатление, что современные политические партии будут скорее выстраиваться вдоль перпендикулярной диагонали. - Крайне интересно. Можно думать, что опыт ХХ в. не зря - диагональ теперь другая. Но - все говорящие отмечают, что они далеки от народа. И, может быть - это нас, кого практически нет, сделал опыт ХХ в., а на большинство он - может быть - мало повлиял, и они по-прежнему на той другой диагонали. От коммунистов до охранителей, как встарь. - Я там же по высоте, но сильно правее, почти под черносотенцами. И тоже страшно далёк от народа. - Выше сказали идею - что сейчас стала актуальнее другая диагональ. Прежде были левые демократы против правых охранителей. Сейчас, может быть - правые демократы против (?) левых государственников. И тут кажется, что двух осей мало - там явная третья ось, перпендикулярная к плоскости картинки. Интересно, что это за ось.
Конечно, выборка малая и кривая. Никакой уверенности нет, разве что с первого же шага гипотеза не бьется. Большинство, видимо, на прежней диагонали слева внизу направо вверх, от анархистов до черносотенцев. А немногие, кого и нет на деле, - в правом нижнем углу. Кажется, это разные либералы, либертарианцы и прочие оттенки либералов, которых тоже очень много (оттенков, не людей).
И, кажется, явственно нужна еще одна ось. И надо переименовать горизонтальную. Вертикальная - это от авторитаризма до демократии. А от правых к левым что такое? Что это за ось, если не на жаргоне партий, а вменяемым языком? И какая еще ось нужна? Та, что перпендикулярно к плоскости рисунка?
Есть такое известное положение: суди о том, в чем разбираешься, а чего не знаешь - пропускай. Ученый не должен высказываться о живописи с претензией на то, что знаток, а квалифицированный искусствовед лучше бы не говорил о том, как ему видится развитие физики. Вроде разумно. Шахматисту не стоит доверять в суждениях о балете, а балерине лучше не говорить о проблемах образования и здравоохранения.
Здравые суждения ограничены областью применимости. Не универсальны. Суждение о том, что доверять следует лишь специалистам - чем оно ограничено?
Нас разделяет множество непереходимых границ. Либералы и патриоты, старообрядцы и никониане, белые и красные, монархисты и демократы - всего не перечесть. Местные и приезжие, даже вот и мужчины с женщинами, взрослые с детьми.
Когда они пытаются говорить, возникает конфликт центра и околицы. Каждый выстраивает себя вокруг своего мировоззрения, собирает факты, чтобы не быть профаном, оценивает аргументы, имеет в запасе ходы, которые кажутся ему красивыми. Он готов к спору за свои убеждения - именно за свои. Беда в том, что вечно нападают из-за угла, даже в чистом поле. Это потому, что те, кто думает похожим образом, считает важными те же факты и те же рассуждения - они ему единомышленники или близкие еретики, а инакомыслящие вообще его фактов не знают, и эти факты не интересны. Они о другом, в другом чистом поле стоит. Иная специализация.
Если считать, что возможен разговор разномыслящих людей (не смалл-талк, не вежливое "не мое дело - не ваше дело"), а разговор - а ведь вроде бы без этого не обойтись - то проблема будет, кажется, не в силе аргументов противника, а в его неинтересе к центру вашей позиции. Кого интересует центр позиции убежденной феминистки? Кто хочет войти в тонкости ее аргументов, а не послать, чтобы не слышать этот вой и бред на совершенно скучную тему, которая ну совсем не интересна? И так со всеми. Аргументируют, чтобы отвязаться, чтобы быстрее сказать "ну вот, я так и думал, вы дурак".
Та же проблема специализации. Против позиции каждого - не стена аргументов, а туман скуки. Не интересен ты со своей позицией, и то, чем возражают - аргументы глупые, тупые, основанные на незнании элементарных фактов. Потому что возражают те, которые другим интересуются и другим живут.
И что делать? проблема - как говорить и договариваться с теми, кто рядом и кто думает совершенно иначе, с кем невозможно вместе действовать, потому что он совсем иных убеждений. А надо. И как? Пытаться вызвать в себе интерес к чужой позиции? разделить "профессии" не получится - либерал в экономике посоветует такое, на чем монархию не построишь, и т.п. Найти компромисс - обычный ответ, только вот компромисс находят при конфликте интересов, а при столкновении интереса и яростного нежелания касаться области данного интереса - ну какой компромисс? Другой признанный сейчас ответ - политкорректность. Думаешь "...!!", а говоришь "Альтернативная точка зрения, это замечательно, как интересно". Как кажется, это не способ разговаривать, а способ не разговаривать. А есть такой способ, чтобы говорить с теми, кто другой? Скажем, как говорить красным и белым? Марксистам с монархистами? Жить-то вместе, это - условие, ни убить, ни разъехаться, ни поделить на несообщающиеся комнаты единую квартиру - только прямо все время вместе.
( Collapse ) Кажется, это очень верная картина. Именно так работает современая рациональность. И дело тут совсем не в американцах - ну конечно, мы давно это скопировали. И конечно, дело не в войне - это работает точно так же в экномике, так принимают решения. Так смотрят на социальный мир, на людей, на политику и культуру. Ведь это рационально. Интересно, можно ли, не теряя рациональности, смотреть иначе? На самом деле нелегкая задача. Привычно думать, что рациональность всего одна - как свежесть рыбы. И потому всегда говорится: либо вы находите ошибки и их показываете, либо это верно. Если же рациональность может быть совсем разная, то и разговор другой. Это - рационально, но не годится, такие задачи решаются с помощью иной рациональности. Или не решаются.
(C) 
(c) 